— Я серьезно, лейтенант! — Женщина яростно сверкнула глазами. — Ответьте на мой вопрос!
— Честно говоря, не знаю, — признался я. — Если все это как-то связано с мотивами убийства, то в суде, безусловно, все детали выплывут на свет Божий. До тех пор, с моей точки зрения, нет никакой причины упоминать о ваших приключениях. Полагаю, многое будет зависеть от того, насколько вы и остальные дамы сможете держать язык за зубами.
— Надеюсь, у них найдутся веские причины помалкивать, — с жаром заявила Натали. — По крайней мере, у Лиз Нил! И тем не менее это никак не решает мою проблему — что сказать Херману.
У меня хватало своих проблем, поэтому я, попрощавшись, удалился. Открыв дверцу своей машины, я обнаружил в ней пассажира.
— Поезжайте вокруг квартала и остановитесь на соседней улице, — хрипло попросил Ллойд.
Соседняя улица выглядела точно так же, как и Дейл-стрит. Разнообразия ради я припарковал машину перед каким-то домом, смахивавшим на ранчо. Ллойд поерзал на сиденье и устремил на меня немигающий взгляд своих холодных глаз.
— Я подслушивал в прихожей и слышал почти все — достаточно, по крайней мере! — глухо проговорил он.
— И что? — соображая, что может последовать за таким заявлением, проворчал я.
— А то, что я не желаю знать об этом ни от Натали, ни от вас. Уясните себе это, лейтенант! Когда я вернусь домой, то расскажу ей о нашей с вами беседе. Вы сообщили мне об убийстве Торпа. Добавили, что хотели с ней встретиться только потому, что проверяете всех недавних покупателей картин Гленна на предмет их личного знакомства с ним. Естественно, Натали вам заявила, что никогда лично не была знакома с художником. Вот и все!
— Вы считаете, что она поверит? — осторожно спросил я.
— Вы слабоумный или как? — рявкнул он. — Будьте спокойны, она на это купится! — Херман резким движением сунул сигарету в рот и прикурил от золотой зажигалки. — Как муж я никуда не гожусь, и я об этом знаю. Работа отнимает почти все мое время и силы, и Натали достаются одни огрызки. Поэтому ей вскружил голову какой-то профессиональный ухажер. А закончилось все это тем, что он шантажом вынудил ее купить свою мазню. Я не виню ее после всего, что она вытерпела со мной. Вся эта история давным-давно закончилась, и самое лучшее для меня — притвориться, что я ничего не знаю!
— Я удивлен, — медленно произнес я. — Представьте, считал вас наглым грубияном, но никак не ожидал такого великодушия.
— Бывают моменты, когда я сам себе удивляюсь! — Ллойд скупо улыбнулся. — А теперь дайте мне взглянуть на эти фотографии.
— Вы любите подглядывать? — мрачно осведомился я.
— Не представлял себе, что коп может быть таким тупым, — фыркнул он. — Возможно, я кого-нибудь узнаю.
— Не только великодушный, но еще и милый! — Я извлек фотографии из кармана и передал Ллойду.
Пока он внимательно изучал фотографию своей жены, его лицо хранило непроницаемое выражение. Затем он вручил мне снимок с этого портрета.
— Это Лиз Нил! — Херман быстро передал мне очередную фотографию. — Натали вам о ней уже рассказала.
На очереди была длинноволосая блондинка. Он восхищенно присвистнул, и в его глазах загорелся огонек желания.
— Вы ее знаете? — поинтересовался я.
— Нет, — хрипло ответил он, — но был бы не прочь познакомиться! Мне нравятся такие стройные маленькие шлюшки, у которых все на своих местах! — Наконец он с видимой неохотой передал мне фотографию. — Вы бы не могли оказать мне большую услугу, лейтенант, и отпечатать для меня еще один снимок этой дамы?
— Нет, — отрезал я.
— Не обращайте внимания. Это было несерьезно. — Он пожал массивными плечами и вдруг вытаращил глаза на последнюю фотографию. — Бог мой, да это же Айрис Мерсер! — Он втянул в себя воздух и шумно выдохнул. — Натали, Лиз и вдобавок Айрис Мерсер! У вас когда-нибудь появлялось ощущение, что вы сидите на мине с часовым механизмом, лейтенант?
— А что, вы так себя чувствуете?
— Нужно все объяснить. — Херман раздраженно потер подбородок. — Но если это когда-нибудь попадет в газеты, все чертово агентство разлетится в пух и прах!
— Так объясните, — попросил я, — а я послушаю. Большую часть своей жизни полицейский выслушивает то, что ему рассказывают другие. Поэтому в вашем случае для меня нет ничего нового. Просто вы еще отвратительнее, чем те люди, с которыми я встречался по долгу службы, например, насильники и убийцы.
— А теперь кто из нас грубит? — взорвался он.
— Я слушаю, — невозмутимо ответил я.
— Несколько лет назад я работал вместе с Джилом Лейном в одном нью-йоркском агентстве, — начал он. — Он воплощал в жизнь всякие идеи, а я занимался административной работой. Нам хорошо работалось вместе, мы прекрасно ладили. В конце концов мы решили стать партнерами и основать собственное дело. В то время «Корпорация точного приборостроения» Хилбранда подыскивала новое агентство, и мы сделали им предложение. Это крупная фирма, лучшая в своей области. Конечно, мы слабо надеялись одержать верх в борьбе с более крупными и известными агентствами, которые тоже предложили свои услуги этой корпорации. Но именно нам удалось прийти с ней к соглашению!
— Мне всегда нравились истории со счастливым концом, — пробормотал я. — И когда же выстрелит ружье?
— Когда у вас взорвется пылесос! Вы это услышите! — огрызнулся он. — Если хотите знать, как обстоят дела сейчас, я должен сначала рассказать, как все начиналось.
— Ладно, — согласился я. — Мне еще не приходилось наблюдать закат в Вэлли-Хэйтс.
— Джадсон Хиллбранд — представитель третьего поколения своей семьи — президент этой компании, — продолжал Ллойд. — Лично ему принадлежит в ней шестьдесят пять процентов акций. В свое время он словно помешался — твердил, что в восточных штатах плохой климат, слишком сильные профсоюзы, а моральные устои рушатся на глазах. Поэтому Джадсон просто построил новый завод в Южной Калифорнии и переехал сюда. Мы с ним пришли к соглашению на одном условии: организовываем наше агентство в Пайн-Сити — ближайшем от завода городе. Прошло два года, как мы здесь обосновались, и за это время мы заключили еще несколько контрактов. Но без Хиллбранда мы завтра же окажемся на улице.
Ллойд окинул меня убийственным взглядом, предостерегая, чтобы я не вздумал его перебивать.
— Позвольте мне рассказать кое-что о Джадсоне Хиллбранде! Его жена умерла около двадцати лет назад, детей у них не было. Для этого человека компания — его семья. Себя он считает Великим Белым Отцом! Джадсон фанатичный пуританин, считающий, что секс допустим только между мужем и женой, когда они хотят завести ребенка. Любого, имеющего более троих детей, он считает развратником и обязательно найдет предлог, чтобы избавиться от этого парня!
— Айрис Мерсер? — деликатно поинтересовался я.
— Жена Хэла Мерсера, личного помощника и фаворита Хиллбранда! — Херман сунул мне в руки фотографию. — Теперь вы понимаете, что я имел в виду, говоря, что мы сидим на мине замедленного действия, Уилер? Три из четырех женщин, позировавших Торпу, непосредственно связаны с компанией Хиллбранда. Если до ушей Джадсона Хиллбранда дойдет малейший слушок, Мерсера моментально вышвырнут вон. И нас заодно с ним.
— Это интересно, — анализируя про себя услышанное, протянул я.
— Лично у меня от этой истории все внутри переворачивается! — Ллойд скорчил гримасу. — Знаете, что меня сейчас просто сводит с ума? Каким образом эта маленькая блондинка вписывается в общую картину? Не дай Бог, Торп рассказал ей об остальных женщинах! — Он снова скорчил гримасу. — Тогда прощай, «Лейн, Ллойд и Гарсиа»!
— Я хотел спросить у вас, кто он такой, этот Гарсиа?
— Это просто шутка. Когда мы затевали наше агентство, Джил Лейн решил, что две односложные фамилии на вывеске не впечатляют. Поэтому мы придумали третьего партнера. Гарсиа — в сочетании с Лейном и Ллойдом — этого было как раз достаточно, чтобы вызвать интерес.
— Безумно смешно, — без восторга пробормотал я.
— Тут я с вами согласен, — признал он. — Наверное, в тот вечер, когда Джил преподнес мне эту идею, я был изрядно пьян.
— Кстати, о вечерах, — небрежно заметил я. — Где вы были вчера вечером?
— Работал допоздна в конторе.
— Один?
— После восьми, во всяком случае, один. Домой я приехал около часа ночи. — И тут вдруг до него дошло. — Черт возьми! Вы что, подозреваете меня в убийстве этого ублюдка?
— Почему бы и нет? — невозмутимо заявил я. — Ревнивый муж, который хочет сейчас выглядеть передо мной святым с крылышками за спиной, — уже резко пояснил я. — Человек, который давно знал о связи своей жены с Торпом, но и пальцем не пошевелил. Потому что считал это неизбежным, — ведь сам он оказался никудышным мужем.
